Нефтегазовое сотрудничество России и Ирана прозрачным не будет

Тегеран рассчитывает на «огромные объемы» своповых поставок нефти и газа из России прямо сейчас, в этом году. Речь идет о поставках углеводородов по так называемой схеме замещения — она используется, если стороны не могут куда-то поставлять ресурс напрямую. Министр экономики и финансов Ирана Эхсан Хандузи, не смотря на противодействие некоторых стран-соседей Ирана в этом году должен начаться стремительный рост объемов взаимопоставок.

О такой схеме поставок нефти и газа еще осенью прошлого года говорил и заместитель председателя правительства Александр Новак, предполагая, что наши страны заключат соответствующее соглашение. Начать решено с малого, с 5 млн т нефти и до 10 млрд куб. м газа, сообщают РИА «Новости». Если учесть, что нефти из России было экспортировано значительно более двухсот млн тонн, то не очень впечатляет. Зато «виртуальные объемы» свопового газа, которые могут следовать через Иран — это чуть ли не треть объема нашего экспорта.

Руководитель института национальной энергетики Сергей Правосудов напоминает, что Иран давно находится под американскими санкциями и у него проблемы с экспортом как нефти, так и газа:

— Эта страна реально может поставлять газ только в Турцию. Теоретически и в другие страны, но санкции все-таки мешают. Когда говорят о том, что Россия будет поставлять углеводороды через Иран, то не очень понятно: в чем смысл этого маршрута? Потому что на российские поставки нефти есть ограничения. По газу их формально нет, но неформально мы понимаем, что те же европейцы говорят, что хотят минимизировать закупки российского газа. Поэтому говорить, что гигантские объемы пойдут через Иран преждевременно. Как минимум такой инфраструктуры для этих гигантских объемов сейчас нет.

«СП»: Но ведь речь идет не только и не столько о реальных поставках, сколько о каких-то хитрых схемах взаимозачетов?

— Не очень понятен смысл этих хитрых схем. Если наша нефть идет в виде контрабанды, под видом смесей, то и иранская может идти таким же образом. Я думаю, идет, просто об этом не принято говорить, афишировать. Не очень понятно, в чем будет профит.

«СП»: Может в этом заявлении иранского министра больше политики, чем реального содержания, в связи с тем, что Иран собирается вскоре вступить в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС)?

— По запасам газа Россия мировой лидер. Иран занимает второе место. Теоретически давно обсуждается схема по постройке газопровода Иран-Пакистан-Индия. И Пакистан, и Индия — это быстрорастущие рынки. Иран находится рядом с ними. Этот проект не реализован, теоретически его можно реализовать с участием России, чтобы не только иранский газ туда качать, но и российский взаимозачетом.

Или иранский газ через турецкий хаб поставлялся в Европу, и мы каким-то образом в этом поучаствуем. Теоретически все это возможно, но на практике к этому нужно идти, что-то делать, готовить инфраструктуру. Наверное, делать будут. Пока только одни заявления. Это все дело будущего, а не сегодняшнего дня…

Экономист Василий Колташов считает, что углеводороды во взаимоотношениях России и Ирана не главное:

— Наша торговля растет по иным направлениям. Не все эти направления публичны. Одно из них — это продовольствие. Плюс развивается транзитная торговля через Каспий и далее в Иран. По сути, идет формирование торгово-технологических цепочек нового типа, из которых Запад будет выключен, а Россия и Иран начнут опираться друг на друга.

Этот процесс находится в контексте создания блока Ирана, России и Китая с возможным включением сюда Саудовской Аравии. Происходит расширение блока. Поэтому торговля неизбежно будет развиваться. Тем более, что стороны заинтересованы в том, чтобы, делая жизненно важные поставки для Запада, осуществлять жизненно важные покупки друг у друга.

«СП»: Россию на Западе до сих пор называют «страной-бензоколонкой». То же самое можно сказать про Иран. А есть еще «страна-бухгалтерия» — США. Нельзя ли сказать, что страны-бензоколонки решили создать собственную бухгалтерию, потому что старая их больше не удовлетворяет?

— Не совсем «страна-бухгалтерия». Они, США и Британия, были «офисом» глобальной индустрии. Сейчас такое положение утрачивается. Они рассматривают происходящее как «мятеж цехов». Цеха должны были их обслуживать, выполнять их указания, неизменно работать в их цепочках поставок, предоставляя им сверхприбыль и используя их бренды, когда товар производится за копейки, а продается втридорога.

Эти конструкции сейчас рушатся. Это началось давно, а сейчас приводит даже к обрушению финансовых надстроек. По сути для России и Ирана эта ситуация, когда взаимовыгодные торговые отношения не имеют альтернативы. Нужно действовать в этом направлении и все! Это нужно делать всем, независимо от того, что они друг о друге думали раньше. Теперь нужно выживать сообща.

Ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков считает, что сложно сказать, какие объемы Россия будет поставлять с помощью Ирана:

— В ближнее зарубежье мы и сами можем поставлять наше черное золото, и успешно делаем это. Например, в Белоруссию. Зачем Ирану туда заходить и меняться с Россией своей нефтью? А поставки нашей нефти в дальнее зарубежье через Иран могут осуществляться, например, так: Россия поставляет свою нефть в Китай, оформляя это как контракт Китая с Ираном, а эта страна отдает свои углеводороды в счет российских поставок в Индию. Так сокращается транспортное плечо.

Мы могли бы отдавать нашу дальневосточную, например, сахалинскую нефть по контрактам Ирана и Китая, а они соответственно отдадут свою в Индию. Но в принципе объем подобных операций довольно ограничен, потому что все, что мы поставляем на восток, мы и так продаем, с этим никаких проблем нет. Поэтому неясно, какую еще выгоду можно тут найти, по крайней мере, для России.

Ладно если бы у нас вдруг появились какие-то дополнительные мощности для прокачки нефти, например, на азиатский рынок. Допустим по нефтепроводу Восточная Сибирь — Тихий океан (ВСТО). А мы, к примеру, не могли бы найти клиента, так как Китай, допустим, не хочет увеличивать закупки у России. Тогда своповые операции с Ираном позволили бы физические объемы нарастить, но при этом не вызывать опасений чрезмерной зависимости от России у Китая. Но и в этом случае большой вопрос: согласился ли бы на это Китай?

Сейчас у нас такого положения нет. ВСТО заполнен полностью. И в прошлом году, и сейчас он работает с превышением проектной мощности. Объемы добычи нефти на Сахалине мы тоже спокойно пристраиваем, и из «Сахалина-1», и «Сахалина-2». В чем выгода для России своповых поставок с участием Ирана, не совсем понятно.

Разве что какие-то обмены будут взаимозачтены, допустим, нефтепродуктами: мы им нефть, они нам нефтепродукты, и наоборот? Например, учтем наши поставки того и другого в Индию. Но эта огромная страна если и покупает иранскую нефть, то, скорее всего, в каком-то полуконтрабандном формате. Полностью игнорирует американские санкции на иранскую нефть только Китай, который может себе это позволить. Любые другие страны опасаются. Компании, которым мы могли бы поставлять иранскую нефть, боятся. Так что тут не только от нашего желания все зависит, но и от желания покупателя.

«СП»: А что насчет «виртуальных продаж» и взаимозачетов объемов газа?

— Здесь можно представить больше возможностей. Так, например, если бы на рынке Турции, в связи с их газовым хабом, можно рассматривать какие-то варианты, когда, например, Иран отдает больше своего газа Турции на юго-востоке этой страны и записывает это как наши поставки. И мы какой-то объем поставляем на будущий турецкий хаб. И этот газ Иран как бы продает. У этой страны газ покупать никому не запрещено, наложены санкции только на иранскую нефть.

Какие взаимообменные операции будут практиковаться в нынешних условиях, сказать сложно. Заводов по сжижению газа в Иране нет. Северный сосед Ирана, Туркмения, сама экспортер газа. Так что я бы не стал говорить, что у нас с Ираном какие-то гигантские возможности сотрудничества в этом секторе. И мы, и они — экспортеры нефти и газа, мы конкурируем на международных рынках, это ограничивает наши возможности сотрудничества в нефтегазовом комплексе. Не надо питать иллюзий по поводу нашего сотрудничества в этой сфере.

Конечно, есть другие сегменты экономики, в которых мы сотрудничать можем и должны. Например, мы им строим электростанции, а они нам поставляют газовые турбины. Мы можем строить у них малотоннажные и даже среднетоннажные заводы по сжижению газа. Но, например, крупнотоннажных технологий ни у нас, ни у них нет…

Но Россия и Иран уже договорились о взаиморасчетах в национальных валютах и взаимодействии в сфере энергетики и транспорта. Минувшим летом на иранской бирже даже стартовали торги парой иранский риал -российский рубль. И «Газпром» заявил о новых проектах на территории исламской республики на сумму 40 млрд. Пока еще долларов.